(грустная история)
У портянок, как, впрочем, и у любого военного имущества, сложная и героическая судьба. Их извилистый жизненный путь похож на прекрасную сказку о гадком утенке.
Я закрываю глаза.
Я вижу хлопковое поле в далекой и загадочной стране УзССР.
Издали оно кажется умиротворенным и спокойным животным, лениво распластавшимся на растрескавшейся от знойного узбекского солнца земле.
Я подхожу ближе. Я замечаю, отдельные стебельки. Чу ... я чувствую, что каждый из них уже угадывает свое тайное предназначение.
Уныло загибают к земле головки будущих тампаксов. Мелкой дрожью смеются над ними коробочки, которые превратятся потом в семейные трусы. Гордо и величаво вздымаются ввысь стебли, плодами которых укрепится обороноспособность страны.
Вот, фанат Пахтакора обдолбившийся с утра коноплей, узловатыми пальцами растирает белоснежные волокна, и на небритом косоглазом лице его расплывается широкая улыбка.
- Хо-о-ш пахта! Х-о-ош бля!
Это местный агроном Тагир. Председатель послал его выяснить сколько удастся собрать хлопка с колхозного поля. Председатель должен знать какую цифру написать в отчете.
Приложив руку к тюбетейке, Тагир прищуривается вдаль и чуть заметно шевелит обветренными губами.
- Вир, икке, уч, торт, беш, отти, етти ....
Славный урожай. А, если приписать к собранному еще столько же, то дорогой председатель-ага наверняка получит орден.
От этого умозаключения и от двух утренних штакетов настроение у Тагира становится все радостней и радостней.
- Хо-о-ш...
Много портянок выйдет для Красной армии! Много!
И, вот они! Новые! Первая категория! Муха не еблась! Из ласковых рук каптерщика они попадают к тебе. Ты прижимаешься к ним щекой. И застарелые желтые мозоли стучат тебе в спинной мозг.
- Хочу! Хочу!
И, каждый каптерщик в этот момент считает себя сверхчеловеком, дарующим радость людям. И, именно в такие минуты каждый из многих миллионов военных произносит с любовью:
Теплые портянки, кашка заебись.
Нахуй мне гражданка, в рот она ебись!
Но, так сразу намотать портянки на свои вонючие педали нельзя. Родина не простит. Встреча копыт с новыми портянками требует исполнения особого воинского ритуала.
Ты кладешь портянки под подушку и идешь мыть ноги. Поставив правое копытце в рукомойник, открутив кран с красной пимпочкой, привычно ощущаешь упругую струю ледяной воды. Грибок на мизинце, вздрогнув, перестает чесаться, затаившись в предчувствии скорой встречи с мягким теплым другом.
Эх! Как там у Шолохова определяется коммунизм?
- Будем крем-марго кушать и батистовые портянки носить!
Так? Верно определил, товарищ!
Вот, уже и левое копытце с загноившемся черным ногтем на большом пальце вымыто.
Шлеп-шлеп мокрыми тапочками до своей кроватки. Ручонкой под подушку нырь, а там...
И в радостной суете всеобщего казарменного похуизма раздается твой вопль:
- С-суки!! Кто портянки с-с-пиз-д-и-и-л?!!! А, в ответ спокойное такое:
- Их не спиздили. Ты их сам проебал.
И, ты можешь хоть до утра биться головой об стену, пытаясь решить для себя вопрос: ты проебал портянки или их у тебя спиздили. Но, результат все равно один. Их нет. Прекрасный белый лебедь улетел.
12.04.02
