У Олега Доброхотова есть замечательный рассказ «Вова Жовтый». Замечательность его состоит в гениальной лаконичности. Когда у меня формировалась идея рассказа про Вову, я вдруг понял, почему такой короткий рассказ получился у Кота. Просто это по-настоящему объективно: либо так, либо роман в трёх томах. Поэтому в моем рассказе не будет никакого сюжета, только лишь фрагменты психологического портрета нашего наилюбимейшего боевого товарища. Самое первое, что необходимо отметить, это то, что Вова никогда не тормозил против себя, ну, почти никогда. Зато все окружающие в результате незлобивого торможения Вовы обзаводились неприятностями различной степени тяжести. Никто и никогда не смог понять, глядя на Вову, осознает ли он сам результаты своих действий и чувствует ли вину. Стоит вспомнить, что уже в первые дни КМБ на привале Вова забыл прислонённый к дереву и числящийся за ним «Калашников». Потом вся группа рыскала по лесу, с ужасом представляя, что будет, если пропадет это страшное оружие. Но злиться долго на Вову было невозможно, если вспомнить его смех. Это непередаваемо! Больше всех этот смех нравился Михалу. Он даже был своего рода покровителем Вовы, что давало ему право бессчетное количество раз применять к нему подзатыльники и тычки. А вот Андрюха Яшников (Пит) считал, что Вову надо наказывать. В центре нашего кубрика из плиток линолеума был сложен узор – звезда. Пит после очередного экзерсиса Вовы вызывал его на «звёздочку» - биться. Что интересно, Вова иной раз так раззадоривался, что бился с Питом не на шутку. Хоть Андрюха и был 192 сантиметра роста, с «хвостом», как говаривал Кот, Вова обладал довольно плотной комплекцией. Ещё одна интересная деталь – у Вовы не было никакого прозвища, у всех были, а у него – нет. Просто Вова или Жовтый. Даже не знаю, что это могло означать, я имею ввиду отсутствие «ника». Хотя, кажется, я заврался: было прозвище – Жова, но применялось оно обычно в ситуации праведного гнева сотоварищей. Напоследок вспомнился мне забавный эпизод, связанный с Вовой. Уже на пятом курсе народ разъехался на войсковую стажировку. Мой друган («братка») Толя Бобылкин, Вова и Игорь Волынец со 2 группы были делегированы в славное Полтавское училище связи. Толян рассказывал, что там неожиданно для всех у Вовы разгорелся служебный роман с одной сотрудницей кафедры – пышной хохлушечкой. Друзья, обалдев от такого крутого поворота событий, искренне радуясь счастью боевого товарища, как-то раз педантично прокололи портняжной иглой все (до единого!) презервативы, зачем-то хранившиеся в чемодане Вовы. Из моей оскудевшей памяти стёрлись дальнейшие события этого их вояжа, но вроде припоминается, что Толян рассказывал, как они с Игорьком бегали от разъяренного Вовы, не на шутку испугавшись за свои жизни. Жаль, что я не помню ни одной истории классического Вовиного торможения, достойной исторической канонизации. Может, кто помнит, пацаны? 22.10.2005 г.